Хаим-Оре Хазанов, религиозный еврей из поселка Климовичи (Могилевская область, Белоруссия), пережил первую нацистскую «акцию» в своем местечке – расстрел двенадцати мужчин-евреев, считавшихся наиболее «заметными» в общине. Немцы оставили его в живых, посчитав, что его профессия – Хазанов был каменщик – им нужна. Хаим-Оре Хазанов рассказывает:
«... Нас повели на кладбище. Нам велели рыть яму рядом со склепом на могиле климовичского цадика [хасидского религиозного лидера] ... Шейл, сын старого рабби, сказал: «Я не знаю, чем я заслужил [такую честь] быть похороненным рядом с цадиком. Красик, шорник, [сыновья которого служили в Красной Армии,] сказал: «Наши дети отомстят вам за нашу кровь». Авром-Довид Кацев, еврей 103-лет, едва мог стоять. Лопата выпала из его рук. Убийцы били его палкой. Он плакал, как ребенок в колыбели, и его плач разрывал мне сердце.
Я рыл яму и уже стоял глубоко в ней, моля о быстрой смерти, чтобы только не слышать как плачет Авром-Довид. Убийцы приказали нам подняться из ямы и построиться по четыре человека в ряд. Трижды четыре – это двенадцать. Я был тринадцатым. Я стоял один, и мне было совсем плохо. Я хотел, чтобы кто-нибудь был рядом со мной. Я боялся умирать в одиночку.
Рабби Бернштейн сказал:
– Хаим-Оре, ты прочитаешь кадиш за меня. – Рабби Бернштейн был из первых четырех...
Первые четверо стояли у края могилы и были расстреляны прямо в грудь. Мои губы были сжаты, но я сказал кадиш, посмотрел на склеп и сказал не раскрывая рта: «Йискадел ве-йискадеш».
Следующие четверо, которых убийцы поставили на краю могилы, были ремесленники, соседи с моей улицы. Я знал моих соседей всю жизнь. Я делил с ними и счастье, и горе. Сильные евреи, щедрые на песню и скупые на жалобы. Ицик, портной, был отцом моей невестки. Ицик сказал убийцам: «Не убивайте меня, я портной». «Я кузнец» - сказал Мейше-Мордхе. «Я столяр» - пробормотал Хаим Стукалов. Эти несчастные думали, что их ремесло значит для палачей то же, что оно значило для нас. Убийцы пролаяли: «Юде», «Юде», «Юде». Одно слово – и выстрел. Одно слово – и выстрел.
Рабби Бернштейн приказал мне прочесть кадиш, и я тихо прочел кадиш по 12 евреям. Окровавленные, они падали в яму, убитые и раненые вместе. Они падали в ямы голые, потому что убийцы приказали им раздеться перед смертью...
Я упал в обморок у свежевырытой могилы. Я пришел в себя от удара палкой. Мне дали лопату и велели зарыть могилу. После похорон несчастных меня нагрузили мешком с вещами и отправили в поселок, приказав явиться в штаб...»
GARF 8114-1-1023, копия: Архив Яд Вашем, JM/26321
