Воскресенье-четверг: 8:30-17.00 Пятница и предпраздничные дни: 8.30-14.00.
Яд Вашем закрыт по субботам и в дни израильских праздников
Отношение СССР к Катастрофе европейского еврейства было неоднозначным. Оно кардинально менялось с течением времени. Следует начать не с самого Холокоста, а с отношения СССР к нацистскому антисемитизму еще до войны.
Официальная позиция СССР в отношении нацистской политики, направленной против евреев, вплоть до последующего уничтожения, претерпела кардинальные изменения. Следует разделить этот вопрос хронологически на несколько этапов. Период до середины 1939 года. В этот период на официальном уровне СССР полностью осуждал политику нацистов. Август 1939-го – июнь 1941 года можно назвать периодом замалчивания всего, что происходило в Польше. Июнь 1941-го – 1943 год – период становления официальной политики СССР. С одной стороны, эвакуация еврейского населения, первые публикации о том, что происходит с евреями на оккупированных территориях. С другой стороны, даже в этот период в СССР отрицали, по сути, специфически антиеврейский характер политики нацистов. 1943 – 1946 гг.– период начала замалчивания специфически еврейского характера Холокоста, несмотря на расследования ЧГК, на несколько фильмов о происходившем, на процессы против нацистов, где почти официально заявлялось о судьбе евреев. Уже в этот период наметились тенденции замалчивания Холокоста. Последний период начался с 1946 года и, по сути, продолжался до начала перестройки: замалчивание и отрицание Холокоста на официальном уровне, наряду с немалым количеством книг, фильмов и других произведений, дававших ту или иную информацию о произошедшем. В это время, например, можно было ставить памятник на месте расстрелов, но нельзя было писать, что расстреляны именно евреи, официально они назывались «советские граждане». Далее мы рассмотрим подробно каждый из этих периодов.
Начиная с момента прихода Гитлера к власти, СССР резко осуждало политику Германии по большинству вопросов, в том числе и по еврейскому. Самым радикальным проявлением отрицания СССР антисемитской политики Германии стала речь Молотова на восьмом Чрезвычайном Всесоюзном съезде Советов 25 ноября 1936 года. Молотов резко выступил против Нюрнбергских законов 1935 года, говорил о симпатиях и братских чувствах к еврейскому народу, породившему Карла Маркса и других выдающихся людей, и отрицал антисемитизм. Никогда более никто из высшего советского руководства не высказывался в подобном ключе. Однако в общих чертах такая идеология афишировалась в СССР, последовательно проводилась в средствах массовой информации вплоть до соглашения Молотова-Риббентропа 23 августа 1939 года.
В прессе саркастически освещалась нацистская пропаганда о «захвате власти в СССР евреями». Широко освещался погром Хрустальной ночи (9-10 ноября 1938 года). 15 ноября 1938 года состоялось собрание в Большом зале Московской консерватории, принявшее резолюцию, осуждающую антисемитизм и политику Германии в отношении евреев. 18 ноября с тем же осуждением выступила «Правда» в своей передовице. Только с ноября 1938 по январь 1939 года в «Правде» появилось 39 статей, осуждающих антисемитизм, в «Известиях» - 28 подобных статей. В других советских газетах, в том числе в еврейских газетах на идиш, количество публикаций на эти темы исчислялось сотнями.
Еще 5 сентября 1938 года на экраны вышел первый в своем роде фильм «Профессор Мамлок» по одноименной пьесе писателя-антифашиста Фридриха Вольфа. В этом фильме впервые было показано то, что происходило с евреями Германии. В советской действительности того периода такой фильм мог выйти только с позволения и по заказу высшего советского руководства.
Однако даже на этом этапе СССР поддерживал евреев в основном на декларативном уровне. СССР не принимал участия в Эвианской конференции в июле 1938 года и не принял еврейских беженцев, как, впрочем, и другие страны. На декларативном уровне неучастие в этой конференции было актом протеста СССР против политики нацистов, поскольку участие в ней как бы являлось согласием с политикой депортации евреев из Германии. На самом деле, еще в 1935 году велись обсуждения о приеме в СССР беженцев-коммунистов, вне зависимости от их национальности. Исследователь Костырченко полагает, что уже в 1934-1935 годах СССР определился с вопросом о принятии еврейских беженцев из Германии. Массовая иммиграция евреев и неевреев Запада в СССР была практически закрыта уже в 1935 году.
Политика СССР по отношению к евреям и антисемитизму начинает радикально меняться уже весной 1939 года. Как считает исследователь Костырченко, первым симптомом изменения политики была отставка наркома иностранных дел Литвинова (еврея по национальности) и его ближайшего окружения, часть которого состояла из евреев. За этим последовало увольнение части дипломатов еврейского происхождения. Некоторые исследователи считают это уступкой Гитлеру в свете начавшейся политики сближения с Германией. Нужно заметить, что, тем не менее, именно Литвинов возглавил осенью 1939 года советско-германскую комиссию по обмену населением (славянским и немецким).
Уже в сентябре 1939 года СССР вплотную столкнулся с еврейскими беженцами с оккупированной нацистами территории. По оценкам, до конца 1939 года в СССР бежало около 300 тыс. евреев, не считая нееврейских граждан оккупированной Польши. Однако такое положение дел не устраивало советское правительство, а потому в ноябре 1939 года евреев, как и прочих беженцев, начали задерживать на границе и старались не пустить в СССР (хотя люди проникали на советскую территорию вплоть до начала немецкого вторжения).
В этот же период начинается замалчивание политики нацистов по отношению к евреям в рейхе и в Польше. Из секретных записок, сводок и пр. нам известно, что в СССР были прекрасно информированы об антиеврейской политике, гетоизации (процессе переселения в гетто в Польше) и многом другом. Однако вся эта информация не доходила до советского читателя, поскольку была запрещена к публикации в СМИ. На фоне «потепления» советско-германских отношений более не публиковалась никакая информация, порочившая Германию.
Между тем, на территории самого СССР оказалось, после присоединения западных территорий, около 5 млн. евреев. Причем около 2 миллионов из них не были советскими людьми и не прошли советизацию.[1] Советское правительство начало закрывать синагоги, еврейские школы и издания, хотя и не все. Было принято постановление о семидневной рабочей неделе, которое было воспринято евреями как удар по ним, поскольку теперь соблюдение субботы каралось законом. В числе представителей других национальностей около 23 тыс. евреев на присоединенных к СССР территориях было репрессировано и отправлено в исправительно-трудовые лагеря.
С 22 июня 1941 года поступавшая информация о происходившем на оккупированных территориях была полной и не подлежала двоякой интерпретации. Данные НКВД, партийных органов, бежавшие из плена бойцы и офицеры РККА, люди, которым удалось перейти линию фронта, данные военной разведки создавали однозначную картину начавшегося уничтожения еврейского населения. Уже 25 июня 1941 года на стол Сталину легла записка Пономаренко, будущего начальника Центрального штаба партизанского движения, в которой своеобразно интерпретировалось поведение евреев: «Их объял животный страх перед Гитлером, а вместо борьбы - бегство». Пономаренко говорит в той же записке о политике нацистов: «Вся их агитация, устная и письменная, идет под флагом борьбы с жидами и коммунистами, что трактуется как синонимы». Тот же Пономаренко в докладе 19 августа 1941 года приводит факты уничтожения и расправ над евреями в целом ряде населенных пунктов Белоруссии. Самое позднее к середине августа у руководства СССР уже была полная картина уничтожения евреев на оккупированных территориях.
Очевидно, что физически помочь еврейскому населению, находившемуся на оккупированных территориях, на этом этапе уже было невозможно. Однако можно было по крайней мере проинформировать тех, кто еще не был оккупирован, тем самым поощряя еврейское население к эвакуации. Одним из немногих таких предупреждений можно считать радиомитинг еврейской общественности 24 августа 1941 года, на котором открыто говорили о происходящем на оккупированных территориях. Актер Соломон Михоэлс говорил на митинге о планах нацистов истребить весь еврейский народ, а полный отчет о митинге был опубликован на следующий день в «Правде». Есть свидетельства того, что именно этот митинг помог многим евреям принять решение об эвакуации.
Позднее в «Правде» и «Известиях» появилась информация о трагедии в Бабьем Яру (19-23 ноября). Была также опубликована нота союзников об уничтожении мирного населения на оккупированных территориях. Фактов об уничтожении евреев попадало в газеты и на радио очень много. Однако уже на этом этапе, видимо по личному указанию Сталина, скрывался тот факт, что геноцид применялся именно по отношению к евреям. Происходящее интерпретировалось как геноцид по отношению к мирному населению, без упоминания о том, что речь идет о евреях.
Самым откровенным признанием геноцида евреев на этом этапе была нота Молотова от 6 января 1942 года, в которой прямо освещался геноцид евреев. Вслед за этим наступило долгое молчание. С января до конца апреля в «Известиях» была опубликована всего одна статья, в которой говорилось о переселении евреев Харькова в гетто, но ничего не было сказано об уничтожении евреев города.
С начала 1943 года сводится до минимума упоминание о еврейских жертвах на оккупированных территориях. С этого момента жертвы нацистов называются практически исключительно «мирными советскими гражданами». В сводках ЧГК 1943-1945 гг. евреи почти не фигурируют как отдельная группа населения, которая подверглась геноциду. О еврейских жертвах почти не упоминалось даже при освобождении лагерей на территории Польши (даже таких, как Майданек и Освенцим). Они даже не упомянуты в докладе ЧГК по Освенциму.
Однако во внутренних документах ЧГК присутствует совершенно иная картина. Так, при расследовании мест массового уничтожения на территории СССР, когда речь идет о евреях, это как правило указано. В то же время, когда речь шла о материалах ЧГК, предназначенных для массового зрителя/читателя, евреев не упоминали. Например, в сентябре 1944 года был освобожден нацистский лагерь Клоога в Эстонии. За два дня до освобождения нацисты уничтожили на территории лагеря более двух тысяч евреев, при этом около 80 человек спаслось. Сразу после освобождения ЧГК стала вести расследование в этом лагере. Комиссия пришла к выводу, что все убитые ранее проживали в Каунасском и Виленском гетто. Несмотря на это, при съемке в Клоге документального 15-минутного фильма, предназначенного для показа в СССР, все жертвы нацистов в этом лагере, включая выживших, на одежде которых еще видны нашивки со звездами Давида, называются диктором «советскими гражданами». Слово «евреи» в фильме не упоминается ни разу.
Вместе с тем, в этот период вышел единственный за всю доперестроечную историю советский фильм, который в открытую говорил о трагедии евреев. Это фильм «Непокоренные», в котором знаменитый еврейский актер Вениамин Зускин сыграл еврейского врача. Фильм, снятый в Киеве, фактически напрямую говорит о трагедии Бабьего Яра и о геноциде еврейского народа, рассказывает о попытке спасения еврейской девочки. Следующий фильм, «Комиссар», который упомянул Холокост, появился только в 1967 году. Из-за сцены с танцующими евреями с нашитой желтой звездой на одежде, и, как видимо, из-за симпатии к евреям, этот фильм не показывался в течение 20 лет.
В этот период происходит постепенная эскалация напряженности в отношениях между евреями СССР и государством. С этого времени государственная политика СССР по отношению к евреям и национальным меньшинствам вообще претерпевает кардинальные изменения. Вследствие дела ЕАК, борьбы с «космополитизмом» и дела врачей положение евреев значительно ухудшается. В этот период в СССР более не говорят о Холокосте на каком бы то ни было уровне. Проект «Черной книги», которая должна была выйти в 1947 году был отменен и запрещен к публикации, в момент, когда набирали гранки для печатания книги. Вот как мотивировали в Управлении пропаганды отказ от проекта издания свидетельств: «Однако чтение этой книги, особенно первого раздела, касающегося Украины, создает ложное представление об истинном характере фашизма и его организаций. Красной нитью по всей книге проводится мысль, что немцы грабили и убивали только евреев… Исходя из этих соображений, Управление пропаганды считает издание «Черной Книги» нецелесообразным». Из этой позиции логически вытекало обвинение членов ЕАК в «еврейском национализме». Таким образом, обращение к теме Катастрофы европейского еврейства стало идеологически вредным. Появился миф о «партизанах Ташкента», то есть о том, что евреи якобы не участвовали в войне, хотя процент евреев на фронте соответствовал их проценту в населении страны. Свидетельства говорят и о том, что в народе появилось обвинение евреев в том, что война вообще произошла, что якобы немцы только за евреями и пришли на Советскую землю (см. свидетельства).
В этот период появляются первые памятники жертвам Катастрофы европейского еврейства. Эти памятники являлись результатом деятельности евреев на местах, как правило, членов семей погибших во время Холокоста. В крупных городах, за исключением Минска, не появилось ни одного памятника, на котором было бы указано, что жертвы, похороненные в том или ином месте - евреи. Более того, если сначала власти не вмешивались в тексты и символику частных памятников, то очень скоро евреев заставляли переделывать уже существующие памятники. Так, например, в Невеле, на монументе на месте расстрела евреев шестиконечная звезда была переделана в пятиконечную. В надписях дозволялась только формулировка «мирные советские граждане», вместо «евреи». Были также случаи уголовного преследования евреев, которые собирали у родственников жертв деньги на строительство памятников. Так, семь инициаторов создания памятника евреям, погибшим в Одессе, были приговорены к 8-10 годам лишения свободы. Отношение к еврейским жертвам нацистов в этот период было либо равнодушным, либо открыто враждебным. Многие бывшие узники гетто оказались к ГУЛАГе, среди них были и граждане других стран, депортированные нацистами на территорию СССР.
В этот же период на уровне внешней политики произносились слова и предпринимались шаги в осуждение политики нацистов. Значительная часть обвинения в Нюрнбергских процессах (1945-1949 гг.) с советской стороны была построена на расследованиях ЧГК о массовом уничтожении евреев на территории СССР. Во время процессов, как и в двух томах сокращенных материалов главного процесса, которые, начиная с 1948 года, выходили в СССР несколько раз тема массового уничтожения евреев занимает центральное положение. В своей речи в ООН 14 мая 1947 года Андрей Громыко говорил об «окончательном решении еврейского вопроса». Такой двойной стандарт в отношении к евреям был типичен для СССР того периода. Если в своей внешней политике СССР стремился казаться верным идеологии интернационализма, то во внутренней политике имело место подавление любых проявлений национального самосознания, а также полное безразличие к судьбе жертв нацизма.
Ситуация несколько улучшилась после смерти Сталина. С одной стороны, основные идеологемы СССР, которыми диктовалось замалчивание Холокоста, не изменились. С другой - постепенно начали появляться в печати, особенно в виде романов и воспоминаний, все новые и новые публикации на эту тему. Так, в 1967 году вышел роман Анатолия Кузнецова «Бабий Яр» и многие другие произведения. В этот период по всему СССР воздвигаются памятники, посвященные Великой Отечественной войне. Однако на местах массовых расстрелов евреи устанавливают памятники сами, за собственный счет. Власти СССР относились к таким памятникам отрицательно, видя в них проявление «еврейского национализма». На некоторых памятниках, особенно на Западной Украине, Белоруссии и в Прибалтике, были надписи не только на русском языке, но даже на идиш или иврите, причем текст надписей на этих языках иногда отличался…. (см. памятник в Вараклянах). Очень редко в тексте памятников разрешали упоминать, что речь идет о евреях. Так, даже те памятники, которые были построены на деньги евреев, зачастую носили формулировку «мирные советские граждане».
В кино Холокост замалчивали, а попытки говорить о ней или даже на еврейские темы вообще, пресекали. Фильм «Комиссар», о котором ранее уже шла речь, снятый в 1967 году и являющийся одним из лучших фильмов, снятых в СССР, был запрещен к показу и находился в запасниках целый 21 год. Из существующих документов нам известно, что причиной запрета стал положительный образ еврея Ефима Магазанника и его семьи, а также танец евреев с желтыми звездами, явная аллюзия на Катастрофу европейского еврейства. В этот период снимали сотни фильмов о Великой отечественной войне, оккупации, но ни один из них не упоминал о судьбе евреев. В 1969 году дошло до абсурдного случая, когда был запрещен к показу фильм «Мы здесь родились…» о евреях СССР, снятый по заказу КГБ и лично Андропова. На этот раз запрет на показ фильма наложил центральный аппарат КПСС по причине того, что в фильме среди прочего говорилось о евреях-фронтовиках и о еврейских партизанах во время войны. Табу на еврейскую тему в кино было снято только в годы перестройки.
The good news:
The Yad Vashem website had recently undergone a major upgrade!
The less good news:
The page you are looking for has apparently been moved.
We are therefore redirecting you to what we hope will be a useful landing page.
For any questions/clarifications/problems, please contact: webmaster@yadvashem.org.il
Press the X button to continue
