Бердичев: одна из нерассказанных историй...

Занятие для учащихся старших классов 
Разработано совместно Международной школой преподавания Холокоста и Международным институтом исследования Холокоста в Яд Вашем

В данном занятии мы предлагаем модель преподавания сложной и морально тяжелой темы истории уничтожения евреев во время войны на оккупированной советской территории. Эта тема научно представлена на сайте проекта "The Untold Stories". Как возможно донести данную тематику до слушателя, мы представим в предлагаемом ниже занятии на примере Бердичева, используя как материалы с сайта, так и из других источников. Мы рассмотрим, таким образом, на примере одного города и одной общины характерные ключевые этапы развития "окончательного решения еврейского вопроса" на оккупированной территории СССР, личные судьбы, а также проблемы по увековечению памяти жертв Холокоста, типичные для послевоенного Советского Союза.

Вступление

Вторжение нацистской Германии в Советский Союз 22 июня 1941 года (операция "Барбаросса") явилось также началом массового уничтожения евреев на оккупированной территории. В основе этой политики лежали идеологические предпосылки, выраженные в колонизаторском характере войны ("жизненное пространство") и в борьбе с "иудео-большевизмом". 

За годы войны были полностью уничтожены еврейские общины, среди которых были как крупные и известные, так и поменьше, чья трагедия долгое время оставалась в тени...

Интернет-проект "The Untold Stories" ("Нерассказанные истории: места массовых убийств евреев на территории бывшего Советского Союза") посвящен судьбам общин. Международный институт исследования Холокоста в Яд Вашем проводит работу по выявлению и исследованию документации, фотографий и свидетельских показаний, чтобы представить публике ту часть истории Холокоста, которая прежде была сравнительно мало известна. Сайт "The Untold Stories" содержит, помимо информации о самих общинах и их историй, также документы о близлежащих к ним местам массовых убийств, свидетельства - текстовые и видео - выживших евреев, немцев и местных жителей, отчеты Чрезвычайной Государственной Комиссии, рапорты СС и вермахта... Особое место занимают описания местных усилий по увековечению памяти убитых евреев...

 

«Иерусалим Волыни»: еврейская община Бердичева

 

Город Бердичев расположен в Житомирской области Украины. Первое упоминание евреев в Бердичеве относится к 1593 году. В 18 веке город стал одним из важнейших еврейских центров на территории Украины и известным центром хасидизма, в честь чего его называли "Иерусалим Волыни". Здесь проживали известные раввины, такие как, например, цадик Леви-Ицхак Бердичевский, или знаменитый деятель еврейского Просвещения рабби Ицхак Бер Левинзон.

После присоединения к России (1793 г.) в Бердичеве расцвела еврейская культурная жизнь, а сам город превратился в важный торговый центр. В 1798 году в городе появилась еврейская типография, одна из наикрупнейших в России в середине 19 века. С 1858 года по 1869-й здесь проживал выдающийся еврейский писатель, классик литературы на идиш и на иврите, Менделе Мойхер-Сфорим, а в 80-х годах – Шолом-Алейхем.

По переписи 1897 года в городе насчитывалось 41,617 евреев, что составляло 80% населения.

В книге "Город маленьких людей" Шолом-Алейхем описывает городок Касриловку, прототипом которого явился Бердичев:

...Забитый в уголок, в самую глушь, отрешенный от всего окружающего мира, сиротливо стоит этот город, заворожен, заколдован и погружен в себя, словно никакого касательства к нему не имеет весь этот тарарам с его кутерьмой, суетой, сумятицей, кипением страстей, стремлением подавить один другого, и всеми прочими милыми вещами, которые люди удосужились создать, придумав для них разные названия вроде «культура», «прогресс», «цивилизация», и другие красивые слова, перед которыми порядочный человек с благоговением снимает шапку. Маленькие, маленькие люди...
...Вам хочется знать, как выглядит Касриловка? Хороша неописуемо! А уж если посмотреть издали - и того лучше!
...В середине города имеется широкая, полукруглая, а может четырехугольная площадь, на которой находятся магазины, мясные лавки, лабазы, рундуки и ларьки. И каждое утро открывается базар, на который съезжается множество крестьян и крестьянок со всякого рода товарами, снедью - рыбой, луком, хреном, петрушкой и прочими овощами. Распродав свою зелень, они покупают у евреев нужные им вещи, и это приносит евреям доходы, не такие уж правда обильные, но доходы. И там, на этой же самой площади, днем лежат, растянувшись, все козы города, и греются на солнышке, именно там и находятся, да простится мне, что рядом помянул, и все синагоги, молельни, хедеры, где еврейские дети изучают тору, обучаются молитвам, чтению и письму... Ребе с учениками поют и кричат во все горло - оглохнуть можно!.. А еще тут есть баня, где женщины моются, а так же богадельня, в которой евреи умирают, и всякие прочие укромные места, которые дают себя почувствовать еще издали... 
Шолом-Алейхем. Собрание сочинений, том 4. Москва, «Художественная литература», 1960

В гражданскую войну (1918-1920) евреи Бердичева пострадали от погромов, устроенных отрядами Петлюры и гетмана Скоропадского: десятки человек были убиты и покалечены.

При советской власти в городе были закрыты многие религиозные учреждения и запрещена сионистская деятельность. В то же время власти поддерживали и поощряли еврейскую светскую культуру и культуру на идиш, видя в них инструмент для внедрения в массы советской идеологии. В государственных учреждениях идиш стал официальным языком, на нем велось и судопроизводство. В 1926 году в Бердичеве проживало 30,812 евреев, что составляло 55.6% от всего населения. В 1928 году в здании бывшего монастыря ордена босых кармелитов был открыт историко-культурный заповедник (музей), в котором большая часть экспозиции была посвящена культуре на идиш.

К концу 30-х годов в СССР изменилась национальная политика, вследствие чего все советские учреждения на идиш были закрыты. Еврейское население в городе резко сократилось по причине массовой миграции, начавшейся еще в начале 20-го века. По переписи 1939 года в Бердичеве оставалось 23,266 евреев - 37.5% населения.

Судьба евреев Бердичева в первые недели немецкой оккупации, июль-август 1941

До прихода немцев около трети еврейского населения успело эвакуироваться или бежать. Немцы вошли в Бердичев 7 июля 1941 года.

Вспоминает Михаил Вальшенбойм:

...Пришли немцы... Сразу они никого не трогали. Я имею в виду те наступающие войска, которые вошли в самом начале в город. А вот вторая линия немецких войск была совсем иная. Эти уже начали грабить. Вместе с полицаями.
В огне Катастрофы (Шоа) на Украине, « Бейт Лохамей ха-Гетаот», 1998, стр. 35

Убийства и грабежи и начались с первых же дней оккупации. В своих воспоминаниях некоторые свидетели отмечали, что до войны отношения евреев с представителями других национальностей в Бердичеве были вполне дружеские. Однако с началом оккупации все изменилось:

С приходом немцев сразу же стали убивать евреев. А местным оставалось для грабежа их имущество. И получалось, что сегодня они взяли шкаф, завтра-кровать, послезавтра еще что-нибудь, золото, например, а дальше и сами заинтересованно ждут, что может чем больше убьют, тем больше добра им достанется. А ведь у каждой еврейской семьи что-то было нажито. Когда немцы евреев забирали под видом что вроде бы на работы различные, то ведь им не разрешали ничего брать с собой кроме золота и различных вещей. Все добро нажитое ведь в домах оставалось...
Там же, стр. 53

Другие мотивы изменения отношения к евреям со стороны местного населения отмечены в следующем свидетельстве:

Надо сказать, что после вступления немцев в город, многие украинцы стали всячески проявлять свое негативное отношение к евреям. Антисемиты всех мастей, почуяв безнаказанность своих действий, как тараканы полезли из всех щелей. Все более-менее состоятельные евреи были просто взашей изгнаны из своих квартир буквально с ручной кладью. Подонки-мародеры надевали на себя награбленное и шли на базар хвастаться обновками. ... По вечерам многие полицаи заливали, как говорится, глаза, заходили в еврейские дома «отвести душу». Жители города с наступлением сумерек прятались по домам, со страхом ожидая что именно в их дверь ворвутся полицаи, начнут с грабежа, а потом всех поубивают.
Ефим Мильштейн, "Изнанка ада". Minneapolis-St.Paul, 2005, стр. 3-4

В романе Василия Гроссмана "Жизнь и судьба" в письме сыну мать описывает разнообразные чувства, которые испытывали соседи по отношению к поставленным вне закона евреям:

Соседка моя, вдова, у нее девочка 6 лет, Аленушка, синие, чудные глаза, я тебе писала о ней когда-то, зашла ко мне и сказала: «Анна Семеновна, попрошу вас к вечеру убрать вещи, я переберусь в вашу комнату». «Хорошо, я тогда перееду в вашу». «Нет, вы переберетесь в каморку за кухней». 
Я отказалась, там ни окна, ни печки. 
Я пошла в поликлинику, а когда вернулась, оказалось: дверь в мою комнату взломали, мои вещи свалили в каморке. Соседка мне сказала: «Я оставила у себя диван, он все равно не влезет в вашу новую комнатку»... «Вы вне закона», — сказала она таким тоном, словно ей это очень выгодно. А ее дочь Аленушка сидела у меня весь вечер, и я ей рассказывала сказки. Это было мое новоселье, и она не хотела идти спать, мать ее унесла на руках. А затем, Витенька, поликлинику нашу вновь открыли, а меня и еще одного врача-еврея уволили. Я попросила деньги за проработанный месяц, но новый заведующий мне сказал: «Пусть вам Сталин платит за то, что вы заработали при советской власти, напишите ему в Москву». Санитарка Маруся обняла меня и тихонько запричитала: «Господи, Боже мой, что с вами будет, что с вами всеми будет». И доктор Ткачев пожал мне руку. Я не знаю, что тяжелей: злорадство или жалостливые взгляды, которыми глядят на подыхающую, шелудивую кошку.
Василий Гроссман, "Жизнь и судьба". Библиотека Алия, 1990

Во время немецкой оккупации в Бердичеве была убита и мать самого Гроссмана, Екатерина (Малка) Савельевна.

Вопрос:

• По приведенным выше свидетельствам, каково было отношение местного нееврейского населения к евреям? Чем оно мотивировалось?

Убийства евреев в первые дни оккупации зачастую были не систематическими и носили хаотичный и издевательский характер. Василий Гроссман, описывая эти события в "Черной Книге", и Ефим Мильштейн в книге воспоминаний "Изнанка ада" отмечают, что в ряде случаев немецкие солдаты относились к подобным убийствам как к развлечению:

А через несколько дней немцы задержали несколько еврейских девушек, загнали их в воду возле плотины и заставили плыть на другую сторону реки, где девушек ждала другая группа немцев, которая автоматными очередями гнала их обратно. Девушки поворачивали обратно в тщетной надежде выжить, прежде чем фашистам надоест расправа над беззащитными. Девушки тонули одна за другой, а немцы гоготали, и бились об заклад, пока ни одной из них не осталось на плаву. Я это все видел с обрыва у костела. Ком в горле не мог проглотить еще долго, после того как все было кончено.
Ефим Мильштейн, "Изнанка ада". Minneapolis-St.Paul, 2005, стр. 3

В то же время, уже в июле 1941 года, в Бердичеве, как и в других местах, проводились организованные акции уничтожения.. Так, в июле 1941 года около 850 евреев, преимущественно мужчин, были расстреляны на территории историко-культурного заповедника силами эйнзацгруппы "С". Позднее, в первые дни августа, там же были расстреляны еще 300 евреев, и в конце августа - еще 546 человек.

Выписка из протокола судебного заседания 1946 года:

Прокурор: Для какой цели ваша часть прибыла в г. Бердичев?
Подсудимый: Когда мы прибыли в Бердичев, нам стало ясно, что мы должны выполнять такую же задачу как и во Львове, т.е. расстреливать евреев. 
Прокурор: Производить массовые расстрелы евреев.
Подсудимый: Да. 
Прокурор: Расскажите, как эти расстрелы были произведены. 
Подсудимый: Мы прибыли в Бердичев через несколько дней после того, как он был взят немцами. 
Прокурор: Это было в июле 1941 года. 
Подсудимый: Да, в июле 1941 года, но точной даты я указать не могу. 
Прокурор: Как дальше было?
Подсудимый: В первый же день прибытия в Бердичев, мы получил указания Реннера о нашей работе. 
Прокурор: Какие же указания вы получили?
Подсудимый: Собирать еврейское население, забирать ценности, и расстреливать. 
Прокурор: Что вами было сделано во исполнение этих указаний.
Подсудимый: Эти указания мы должны были выполнить.
Прокурор: Опять вы участвовали в облавах на еврейское население.
Подсудимый: Да, я должен был принимать участие в них.
Прокурор: Сколько дней вы проводили эти облавы?
Подсудимый: Эти облавы проводились в течение двух дней. Было сделано 4 облавы. 
Прокурор: Сколько во время этих облав вашим подразделением было арестовано евреев?
Подсудимый: Наша группа арестовала до 850 человек. 
Прокурор: Где эти люди были расстреляны?
Подсудимый: В нескольких километрах за городом Бердичевом
Прокурор: Вы лично участвовали в расстрелах этой группы людей?
Подсудимый: Да, я принимал в этом участие.
Прокурор: В течение двух дней.
Подсудимый: Да. 
Прокурор: Сколько же времени продолжались эти расстрелы. От которого до которого часа?
Подсудимый: Можно считать примерно 5 часов. 
Прокурор: Сколько людей расстреляли за эти два дня вы лично?
Подсудимый: Примерно до 120 человек.
Выписка из протокола судебного заседания: 1946 года, января 17-28 дня, Военный Трибунал В/МВД Украинского округа, в городе Киеве

После войны пленный немецкий унтер-офицер, летчик радист Бруно Манчи, лично в экзекуции не участвовавший, но ставший ее свидетелем, дал следующие показания:

Летом, в июле-августе 1941 года, мы стояли со своим отрядом (9 самолетов) у Бердичева. Однажды прошел слух, что у старой бердичевской цитадели собираются расстрелять тысячи евреев. Я со своим пилотом фельдфебелем Шнейдером и еще несколькими товарищами поехали в город убедиться, могут ли действительно быть убиты люди только потому, что они евреи. Во дворе цитадели приговоренные к смерти стояли группами. Записали их имена, увели снова в подвал, а затем через короткое время вывели снова. За главной стеной местными жителями была вырыта глубокая яма. Осужденных в одиночку подводили к яме, распоряжался и отдавал приказы офицер из СД (с тремя звездочками). Осужденные останавливались около ямы, их заставляли становиться на колени, и убивали выстрелом в затылок. Вся эта операция проводилась группой в составе офицера и 5 солдат СД. Осужденные шли на смерть, не сопротивляясь. Мы все это хорошо наблюдали, находясь вблизи места казни, у ямы. Так как я не мог смотреть дальше на эту бойню, мы покинули это место, ужасаясь и полные возмущения. 
ГАЖО, ф.2636, оп. 1, д.9, л. 52-51
С. Елисаветский, "Бердичевская трагедия". Киев, 1991, стр. 27-28

Вспоминает Михаил Вальшенбойм:

- Я за кого-то не знаю, но у меня тут, на руках, есть до сих пор затвердения на руках. Это когда я шел с отцом в колонне. Еще с тех пор... а ведь в этой колонне шли здоровые хлопцы, мясники шли. Молодые. Тех, которых в армию еще не успели призвать. И вот вы знаете, я тогда сказал: « Что же это мы идем? Давайте их перебьем!» Я сказал это по-еврейски. А полицаи некоторые по еврейски понимали. И вот один из них как дал мне по руке, и еще, и еще... до сих пор затвердения ощущаются. А вообще, они ведь не говорили, что ведут нас убивать... они ведь говорили, что на работу нас ведут... Ведь только тогда, когда люди раздевались, только тогда они начинали осознавать, что это – все, что это - конец. А ведь сколько раз немцы и полицаи людей собирали, они ведь все время только о работе говорили, ни разу не говорили, что убивать ведут. И все думали, все были уверены, что забирают именно для работ. Это сейчас мы знаем, что стояло за словом «работа». А тогда в ум людей, что жили тогда, не вкладывалось, если можно так сказать, что можно вот так вот запросто людей взять, собрать и увести на смерть. Что можно просто так взять и расстрелять живых людей невинных... Да откуда же они знали, что убивать их ведут? Да может, если бы они знали об этом, о том, что на смерть ведут, так точно бы кто-то кому-то глотку бы перегрыз, зная, что все равно погибать.
В огне Катастрофы (Шоа) на Украине, « Бейт Лохамей ха-Гетаот», 1998, стр. 55-56

Вопросы:

1. Кто был задействован в уничтожении евреев Бердичева, а кто становился свидетелем?
2. Каковой была реакция евреев на акции уничтожения? Обоснуйте ответ на основе приведенных немецких и еврейских свидетельств.

В ряде случаев евреев, преимущественно мужчин, отбирали якобы для выполнения различных работ и уводили. Больше они не возвращались, а позднее становилось известно, что всех расстреляли. Так, 27 августа 1941 года солдаты СС отобрали и увели "для отправки на сельскохозяйственные работы" 1303-х молодых сильных евреев. 4-го сентября все они были расстреляны в нескольких километрах к югу от Бердичева, возле деревни Хажин. Эта экзекуция была проведена всего через несколько дней после создания в Бердичеве гетто.

Переселение в гетто

Переселение в гетто закончилось к 22-му августа 1941 года, оно располагалось между базаром и рекой Гнилопять, на территории беднейшего района города под названием Ятки. Евреи вселялись в старые хибары, по несколько семей в комнате. Переселение евреев в гетто, по приказу немцев, началось еще с первых дней августа. Брать с собой мебель запрещалось. Покидать гетто разрешалось только для выхода на базар, чтобы купить продукты, но только после шести вечера, когда на базаре уже практически не оставалось ни продавцов, ни продуктов. В остальное время выходить за пределы гетто было запрещено под страхом сурового наказания.

Вспоминает Михаил Вальшенбойм:

Никто там нами не управлял. Я во всяком случае такого не припомню, чтобы кого-то над нами поставили. Просто людей согнали тогда на эти улицы, и каждый там было предоставлен сам себе. Никто о нас не заботился, каждый жил в одиночку, кто как мог.
В огне Катастрофы (Шоа) на Украине, « Бейт Лохамей ха-Гетаот», 1998, стр. 37

Чтобы добывать пропитание и выживать, приходилось нарушать правила и выходить из гетто. Отсутствие физического ограждения и слабая охрана давали такую возможность, но риск быть узнанным и наказанным был огромен.

...приходится «промышлять» конечно, вне гетто - на базаре или около мест расположения немецких частей. Охраняют гетто не очень строго, надо только снять желтую Звезду Давида, прежде чем идти в город. Легче прожить тем, кто не картавит, и не похож лицом на еврея, а то могут прогнать, или позвать полицию. Полицаи церемониться не будут: либо просто надают тумаков, либо еще и посадят в подвал при полицейском участке.
Ефим Мильштейн, "Изнанка ада". Minneapolis-St.Paul, 2005, стр. 9

Вопрос:

• Каковы были условия жизни в считанные недели существования гетто?

С августа 1941 года, после закрытия гетто, акции уничтожения приняли тотальный характер - о первой такой акции, когда были убиты сотни молодых евреев, говорилось в конце предыдущего раздела. В результате этого массового убийства в гетто остались, главным образом, пожилые люди, женщины и дети.

Уничтожение еврейской общины Бердичева

15 сентября 1941 года 12,000 евреев, без различия возраста и пола, были схвачены в гетто солдатами СС и украинскими полицаями, конвоированы к хутору Шлемарка вблизи бывшего военного аэродрома, расстреляны и похоронены в заранее выкопанных рвах. Это была самая крупная акция по уничтожению евреев в Бердичеве. Она отличалась от тех, что были прежде, как масштабами, так и составом жертв.

Облава была проведена в ночь с 14-го на 15 сентября. Район гетто был оцеплен, и в четыре утра эсэсовцы и полицаи начали врываться в дома и выгонять людей на базарную площадь. Тех, кто не мог идти - больных и стариков - часто убивали на месте.

Рассказывает Михаил Яблочник:

- И вот, 15 сентября утром, в 5 часов утра, был очень большой шум. Немцы, вместе с полицаями, окружили все эти дома, это место, в котором жили евреи. Это было по площади не очень большое место, но было очень много жителей... И был очень сильный шум. 
- Что такое шум? Что слышно?
- Мы слышали крики. Мы слышали выкрики полицаев, слышна была немецкая речь... Таких вещей раньше у нас никогда не было... Мой отец сказал мне: «Ты маленький, никто тебя не тронет, вот возьми ключ от наших дверей...» А у нас было... если вы знаете... на Украине большинство дверей закрывались перекладиной такой металлической. Вот такой ключ я взял. Он говорит: «Иди посмотри, что там, и закрой нас с наружной стороны... Ты нам потом расскажешь что к чему. А сам где-то спрячься». Я так и сделал. Вышел, закрыл их с той стороны. И начал ходить узнавать, и меня сразу поймали. 
- Кто?
- Полицай.
- Как?
- Значит, по окружности нашего района стояли машины. И люди стояли в колоннах, которых они уже собрали. И меня всунули в эту колонну, потому что в машинах сидели только старики, которые уже не могли идти, или очень маленькие дети. Их бросали в машину, закрывали дверь и увозили. А меня всунули в эту колонну. Было очень много собак и очень много полицейских. Немцев было не так много, большинство были полицаи. И меня, значит, с этим ключом погнали. 

Из толпы, собирающейся на базарной площади, немцы отбирали специалистов в нужных им профессиях. Этим людям разрешили взять с собой семьи, что в создавшейся неразберихе нередко приводило к трагедиям: многие из отобранных специалистов не могли отыскать жен и детей.

Вспоминает Михаил Вальшенбойм:

Отцу моему, как строителю-специалисту, разрешили забрать свою семью из колонны, что шла на расстрел. Но он в той сутолоке ни маму, ни сестер, ни братика уже не увидел. Может, они к тому моменту уже были расстреляны. Так вместо них он забрал из колонны, как членов своей семьи, сестру мамы с двумя детьми. Вытащил их вместо жены и детей собственных.
В огне Катастрофы (Шоа) на Украине, « Бейт Лохамей ха-Гетаот», 1998, стр. 40

Из гетто к месту казни людей вели пешими колоннами. Тех, кто идти не мог - стариков и маленьких детей - везли на грузовиках. Тысячные толпы конвоированных проходили под взглядами местных жителей, некоторые из которых видели подготовку к расстрелу, а жители близлежащих к месту убийства сёл могли наблюдать своими глазами непосредственно казнь:

Из протокола допроса свидетеля Николайчука Ивана Никифоровича, проживающего в селе Радянское, 1 апреля 1944 г.:

Вопрос: Тов. Николайчук, расскажите пожалуйста, что вы знаете о массовом расстреле и ямах, которые находятся неподалеку от вас. Что вы лично видели? 
Ответ: Задолго до массового расстрела мирного населения Бердичева, немцы гоняли сюда массу пленных для расчистки ям. Одновременно немцы взрывали ямы взрывчатыми веществами. В один день (не помню какой), в сентябре 1941 года, немцы и полицаи гнали очень много народу мимо нашей хаты к ямам, которые были ранее расчищены. Подведя их к ямам, начали отбирать отдельно взрослых, отдельно детей. Матери не давали своих детей, тогда их немедленно расстреливали... Людей выстраивали по 10-15 и из автоматов расстреливали. Эта процедура продолжалась до тех пор, пока их всех не перебили. 
ЦГАОР СССР, ф. 7021, оп. 60, д. 285, л. 18

Листы свидетельских показаний

В этот день была уничтожена большая часть еврейского населения Бердичева.

В донесении VII отдела штаба 213-й охранной дивизии прикрытия командующему войсками оперативного тылового района группы армий "Юг" от 19 сентября 1941 года говорится:

Жесткие меры, предпринятые дивизией против евреев по прежнему признаются справедливыми и приветствуются. Впрочем, евреи в маленьких городах и сельских местностях, за исключением Бердичева, где их больше нет, не так многочисленны, как это было на Волыни.
ЦГАОР УССР ф. КМФ-8, оп.2, д.165, л. 218. перевод с немецкого
С. Елисаветский, "Бердичевская трагедия". Киев, 1991, стр. 36

Некоторым беглецам из гетто удалось спрятаться в окрестностях Бердичева и в запретных для евреев районах города. В конце октября немцы и полицаи провели на этих людей облаву, в результате которой около 2000 евреев были схвачены и, вместе с отобранными специалистами, заключены в здании историко-культурного заповедника (бывший монастырь ордена босых кармелитов). Третьего ноября (по другим данным, 29-30 октября) из заключенных были отобраны 150 специалистов, а все остальные - вывезены на территорию совхоза Сокулино и расстреляны. Оставшихся в живых специалистов перевели в лагерь на Лысой горе.

27 апреля 1942 года немцы расстреляли около 70 евреек, состоявших в смешанных браках, вместе с детьми.

Последние 60 евреев-специалистов, еще остававшиеся в живых, были расстреляны во время первого наступления Красной Армии на Житомир, в ноябре 1943 года или в первые дни января 1944-го.

Пятого января 1944 года Бердичев был освобожден. В город начали возвращаться считанные спасшиеся евреи...

Вопросы:

1. Что происходило в течение акции 15-го сентября 1941 года, по свидетельствам евреев? Как описываются эти же события в показаниях местных жителей и в немецких отчетах? Чем можно объяснить разницу в форме и в сути описания событий в обсуждаемых источниках?

Истории спасения

Василий Гроссман в "Черной Книге" отмечает, что из 20,000 евреев Бердичева, оказавшихся под немецкой оккупации, выжили единицы.

Мы видели, что были сотни евреев, которым удалось бежать из гетто и спрятаться, тем самым избежав смерти в день акции 15-го сентября. Однако это не стало для них спасением – большинство из них было схвачено. Без поддержки и помощи со стороны местного населения спасение было невозможно. При этом малейшие попытки спасать евреев сурово карались, вплоть до смертной казни. И, напротив, за выдачу евреев или доносительство на тех, кто их укрывает, сулили награду.

Ниже приведены три истории спасения еврейских детей.

Вспоминает Михаил Вальшенбойм:

В тот момент, когда я снимал рубашку [во время акции], то увидел, что стою рядом с разбитым комбайном... И вот спрятался я за этот комбайн. Лег, затаился там... И вот слышу, что уже строчат там пулеметы, автоматы... Крик, плач... Когда я там лежал, то подошел один полицай и увидел меня. Подошел ко мне, наклонился, и назвав меня одним хорошим именем, сказал мне: « Чего это ты, жиденок, тут лежишь?». На мое счастье, он еще тихонько об этом сказал. Ведь вы понимаете, что разговор этот был для меня между жизнью и смертью. А я ему так же тихо и говорю: «У меня золото есть. Здесь, со мной. В подштанниках у меня зашито». Я в тот момент в одних подштанниках и был. А у меня на самом деле и не было ничего, просто это было первое попавшееся, что мне пришло в голову. А он мне: «Ну, лежи, лежи. Я потом подойду».Видимо, заинтересовало его это золото. Это-то меня и спасло, а иначе бы он меня за шкирку к общей яме и потащил бы. Так он и ушел. А я еще пару минут полежал там, но сообразил, что он меня знает, и каждый миг вернуться может, так поэтому мне нельзя там долго лежать, уходить надо. Тогда я и уполз оттуда, и полз еще долго, как минимум несколько сот метров, чтобы меня не увидели. А когда я уже выполз, то оказался в каком-то саду, или в парке. Я поднялся на ноги, и пустился бегом бежать. 
Было дело к вечеру, смеркалось. Я попал в село. (...) Еще долгое время таился, ждал чтобы совсем стемнело... А потом в хату попросился. Начал объяснять кто я, что вот бежал мол, из-под расстрела. Меня в хату пустили, покормили. Даже дали возможность переночевать...
-А что это за люди были?
-Ну, как вам сказать. Прошло ведь уже более пятидесяти лет. Я уже даже не помню в точности, в какую хату я тогда заходил, где пережил эту первую ночь после побега из под расстрела. Что я вам скажу? Хорошие люди они были. Не все ведь были плохие. Были и хорошие, и немало их было...
В огне Катастрофы (Шоа) на Украине, « Бейт Лохамей ха-Гетаот», 1998, стр. 41-43

Михаила Вальшенбойма приютила украинская семья в селе Тереховом, а когда оставаться там стало опасно, он прибился к пленным красноармейцам в Козятинском районе. В декабре 1943 года район был освобожден советскими войсками.

Ефиму Мильштейну тоже удалось скрыться с места казни 15 сентября 1941 года. Его на время приютила у себя деревенская украинская женщина.

Потом женщина одела меня во что-то явно большего размера. Заметив мою гримасу, сказала по-украински: «Це одяга моево чоловика» (это одежда моего мужа). Она принесла ножницы, иголку и нитку, и прямо на мне стала подгонять одежду. Закончив, она отошла в сторону, посмотрела на меня, и теми же ножницами стала меня стричь, приглаживая волосы деревянной гребенкой, и приговаривая: «Зараз ты хлопец як наш парубок»... Стригла она меня как барана, хотя у меня была вполне приличная городская стрижка, но я даже и не думал противиться. Только потом понял, что хотела она, чтобы я был похож на деревенского паренька, чтобы не привлекать посторонний глаз, хотела отвести беду. Да немцы оказались хитрее. 
Целую неделю она меня буквально выхаживала: откармливала, отпаивала, и все твердила что то, что со мной произошло - это еще не конец света. Пережить это может человек с сильной психикой, говорила она, а если ты уж сумел выбраться из такой мясорубки, то не должен терять присутствия духа, должен быть начеку в любой обстановке, должен быть готов ко всему. 
Мы подолгу разговаривали этими длинными сентябрьскими вечерами. Она не хотела, чтоб меня видел кто-то из соседей, так что из дома я выходил только когда темнело, да и то лишь в летнюю кухню. Меньше посторонних глаз - спокойней спать будешь, говорила она. 
Но однажды она вернулась с поля и, устало присев у стола, долго молчала. Я не задавал вопросов, хотя на душе было как-то тревожно. Наконец она сказала, что немцы повесили приказ, в котором сказано, что каждый обязан указать, где скрываются евреи, а кто укажет, будет награжден, и награда та - корова. Корова! Да, корова на селе это жизнь! Конечно, сказала она, ты вроде и не похож на еврея, и не обрезан, но если соседи тебя заметят, то донесут непременно, а тогда и ей несдобровать: за невыполнение приказа - расстрел. Глаза твои могут тебя выдать, сказала она, так что держись подальше от полицаев, да и от немцев тоже. Лучше всего не попадаться им вообще, хотя прятаться тоже опасно, так как те, кто прячется, вызывают подозрение. Ты это должен знать, и думать на несколько ходов вперед. 
Что я мог сделать? Я понял что надо уходить. Куда? В какую сторону идти? Я вспомнил, как немцы отделили отца от толпы на базарной площади. Она сразу как-то обрадовалась, мол раз отец твой жив и работает на немцев, то постарайся до него добраться - вдвоем вам будет легче осилить любую беду. 
Она собрала мне узелок с продуктами, помолилась, чтобы Господь помог мне выжить и простил ее грехи, и рассказала мне, как попасть в Бердичев. Она учила меня, как вести себя в людных местах, чтоб не обращать на себя внимания, как просить милостыню, как говорить, что я потерял родных при бомбежке и пробираюсь в Бердичев к дяде и тете, а слезы стояли в ее глазах.
Ефим Мильштейн, "Изнанка ада". Minneapolis-St.Paul, 2005, стр. 8-9

Рассказ Хаима Ройтмана:

Меня называли Митя Остапчук. А я Хаим Ройтман. Я из Бердичева. Мне теперь 13 лет. Отца убили немцы, маму убили. У меня был младший братишка Боря. Немец убил его из автомата...
Я стоял на краю ямы, жду - сейчас застрелят. Подошел ко мне немец, щурится. А я ему показываю: «Смотрите - часики». Там, на земле стекляшка блестела. Немец подошел чтоб поднять, а я кинулся бежать. Он за мной, и строчит из автомата, картуз продырявил. Бежал я, бежал, и свалился. Потом не помню, что было. Подобрал меня старик, Герасим Прокофьевич Остапчук. Сказал мне: «Ты Митя, мой сын». У него семеро своих, я стал восьмым.
Пришли как-то немцы пьяные, стали кричать. Заметили что я черный. Спрашивают Герасима Прокофьевича: «Чей?» Он говорит: «Мий». Они ругаются, что он врет, потому что я черный. А он им спокойно отвечает: «А потому, що вин вид моей першей жинки. Вона цыганка була». 
Когда освободили Бердичев, я пошел в город. Нашел моего старшего брата Яшу. Он тоже спасся. Яша большой - ему 16 лет, он воюет...
Хаим Ройтман
Неизвестная Черная книга. Иерусалим, 1993, стр. 157

Вопросы

1. С какими дилеммами сталкивались люди, пытавшиеся спасать евреев? В чем заключались сложности спасавших?
2. Что могло повлиять на шансы евреев спастись?

Увековечение памяти жертв

После окончания оккупации евреи пытались разными путями увековечить память погибших. Так, Илья Эренбург, Василий Гроссман и Еврейский антифашистский комитет готовили к изданию "Черную книгу" со свидетельствами, собранными в течение войны. На местах происходили попытки увековечить память жертв в частном порядке.

В 1945 году Раиса Гальперина, пережившая Холокост, вернулась в Бердичев. Она пришла на поле, где 15 сентября 1941 года, вместе с тысячами других евреев, были убиты ее родители, и не обнаружила никакого памятника или знака. На этом месте Раиса посадила молодое деревце, и в последующие годы, когда она приезжала сюда, дерево служило ей своеобразным памятником убитым родителям...

Сайт "The Untold Stories" завершает рассказ о каждой общине темой мемориализации мест массовых захоронений. После войны советские евреи желали и считали очень важным увековечить память погибших близких и уничтоженных общин, однако столкнулись с серьезными препятствиями со стороны властей.

О позиции властей по вопросу об увековечивании памяти жертв Холокоста исследователь Мордехай Альтшулер отмечает:

Религиозные общины, как и государственные органы, хорошо понимали, насколько важна работа по увековечению памяти о Холокосте. Члены общин осознавали, что она выходит за рамки чисто религиозной сферы и способна объединить еврейское общество в целом, включая тех, кто далек от религии и даже враждебен ей. Этот аспект не ускользнул от внимания властей, которые справедливо полагали, что деятельность подобного рода способствует укреплению коллективного еврейского национального самосознания. И действительно, памятники или приведенные в порядок могилы часто превращались в объект паломничества евреев и их семей. Увековечение памяти жертв стало, таким образом, объединяющим фактором, что противоречило политике атомизации еврейства, которую проводил в те годы советский режим.
Мордехай Альтшулер, "Деятельность евреев по увековечению памяти о Холокосте в Советском Союзе в эпоху Сталина". Яд Вашем: исследования, выпуск 1, стр.192

В данном вопросе судьба Бердичева так же характерна для Советского Союза, как и история истребления бердичевских евреев. После освобождения города вернувшиеся евреи начали работу по созданию памятника в Шлемарке, возле военного аэродрома, где 15 сентября 1941 года было убито большинство евреев Бердичева. Однако в 1946 году городские и военные власти потребовали от председателя религиозной общины Метлера прекратить попытки установить мемориал. Поскольку поставить памятник на месте казни стало невозможно, евреи воздвигли несколько символических надгробий жертв Холокоста на еврейском кладбище. Вместе с тем попытки получить разрешение на установку памятника продолжались в конце 40-х - начале 50-х годов, и в 1953 году общине все же позволили воздвигнуть на месте массовой могилы памятный знак. Однако спустя некоторое время он исчез.

После смерти Сталина община возобновила попытки установить памятник и начала сбор пожертвований. Наконец, в 1958 году был воздвигнут новый монумент, с двумя выгравированными надписями - на русском и идиш. Русская надпись гласила: "Здесь покоятся тела местных жителей и военнопленных, зверски расстрелянных гитлеровскими фашистами в 1941-1942 годах". Таким образом, только еврейские буквы намекали на то, что жертвы были евреями. Кроме того, установку памятника на месте казни власти так и не разрешили, и его поставили на еврейском кладбище.

Только в 1990 году был установлен памятник на самом месте казни, в Шлемарке. Надпись на нем содержала вместо слова "евреи" типичный для послевоенного советского времени эвфемизм "мирные советские граждане": "В этих местах в сентябре 1941 года гитлеровскими захватчиками зверски замучено и расстреляно 18,640 мирных советских граждан. Вечная память жертвам фашизма". Число 18,640 это данные Чрезвычайной Государственной Комиссии по количеству евреев, убитых в Шлемарке, Сокулино и Хажине.

Другой памятник был воздвигнут в то же время на территории музея, в надписи на украинском языке так же говорилось о "советских гражданах". Еще два памятника поставили на территории бывшего гетто: там в надписях на украинском и идиш жертвами были указаны евреи...

Вопросы:

1. Каковы были пути увековечения памяти жертв Холокоста в послевоенном СССР?
2. С какими трудностями столкнулись евреи в попытках увековечить память жертв Холокоста? С чем были связаны эти трудности?