…29, 30 и 31 мая 1942 года в помещении «Совета еврейской взаимопомощи» заседали гестаповцы и чиновники «Рабочего отдела». В большом зале здания «Сберегательной кассы» расставили много маленьких столиков, за каждым из которых сидели двое - гестаповец и чиновник «Рабочего отдела». Перед столиками выстроились длинные очереди. Люди стоят в очереди, колени у них подкашиваются, каждый ждет решения своей участи. Снаружи набиваются все новые и новые люди. Ждут долго.
Очереди тянутся на сотни метров. Гестаповцы решают на месте, кто останется в гетто, кто – нет. Те, кто не получил разрешения остаться, спрашивают с ужасом: «Куда нас повезут?», «Что с нами сделают?», «Разрешат ли взять что-нибудь с собой?». Утешают друг друга. Никто не верит в действительную близость конца. Никому не пришла в голову мысль ни о газовых камерах, ни о крематориях. Распространяется слух, что всех вывезут на Украину, разместят в открытых лагерях, заставят работать в сельском хозяйстве.
емцы, работающие на железнодорожной станции, и другие знакомые немцы рассказывают о новом городе, построенном на Украине, и об огромных бараках, ждущих переселенцев. Говорят, что там начнется организованная жизнь, у каждого будет доступ к столовой, библиотеке и кинотеатру. Уверяют собравшихся, что там им будут платить за работу и они смогут спокойно дожидаться окончания войны. Люди начинают верить этим рассказам. И начинаются новые заботы: будут ли кормить в пути, можно ли взять с собой в дорогу что-нибудь из еды? Но все же каждый, кто может получить разрешение остаться, лезет из кожи вон, чтобы ему поставили штамп. Штамп, поставленный гестаповцем в паспорте, позволял остаться в гетто. Никому и в голову не приходило, что этот же штамп поможет человеку остаться в живых. А немец ставил штамп, как ему заблагорассудится. Никакой роли не играли ни разрешение на работу, ни вид выполняемой работы. Бывали всякие странности: кому-то отказали в штампе, он выстоял новую очередь к тому же столику, и тот же немец проштемпелевал ранее отвергнутый паспорт. Случайное совпадение, везение, настроение нациста, протекция, размер взятки, степень чистоты предложенного бриллианта могли оказаться решающими. Регистрация окончилась через два дня. Те, кому было отказано в праве на работу, ждали, как сложится их дальнейшая судьба.
Тадеуш Панькевич, Аптека в Краковском гетто, (на иврите), Яд Вашем, Иерусалим,1985, стр 39-41
