События тех лет подробно описала Изабелла Миркина сразу после освобождения Киева 6 ноября 1943-го. Ее воспоминания были посланы в Москву Илье Эренбургу и впоследствии вошли в сборник воспоминаний и свидетельств «Черная Книга»
....29 сентября (т.е. через 9 дней после захвата фашистской ордой Киева) на перекрестках города, на стенах и заборах появился приказ о том, что «...всi жиди мiста Киева мусять зголоситися 29 вересня, з 8 годины ранку на Дехтярiвськiй вулицi коло жидiвського кладовища».
Надлежало взять с собой теплую одежду, деньги и ценности. Приказ угрожал расстрелом всякому неявившемуся еврею и каждому нееврею, осмелившемуся укрыть евреев.
....Утром 29-го мои родные отправились в путь (последний!). Я проводила их несколько кварталов, а затем, по их настоянию, отправилась узнать, подлежу ли явке я с дочерью. Мой муж – русский. ...Я заходила в разные учреждения с целью добиться разрешения себе как жене русского на проживание в Киеве и чтобы узнать, куда же идут евреи. Конечно, никакого «разрешения» я не получила и ничего не узнала. Немцы всюду с угрожающим мрачным видом говорили: «Идите к кладбищу».
Очень скоро стало известно, что в Бабьем Яру 29-го и в ближайшие дни зверски погублено более 70 тысяч евреев.
Мои родственники по мужу обратились за советом о помощи к семье священника Алексея Александровича Глаголева.... Отец Алексей отправился хлопотать обо мне к профессору Оглоблину, бывшему тогда городским головой. Оглоблин знал нашу семью. Он, в свою очередь, обратился по этому вопросу к немецкому коменданту. Комендант указал ему на то, что вопрос о евреях подлежит исключительно компетенции немцев и они его решают, как им угодно. Положение мое было безвыходным. Прятаться у родных мужа – значило подвергать их угрозе расстрела. Жене о. Глаголева – Татьяне Павловне - пришла в голову отчаянная мысль: отдать свой паспорт и метрическое свидетельство о крещении мне, Изабелле Наумовне Егорычевой – Миркиной. С этими документами мне посоветовали отправиться в село к знакомым крестьянам.... На паспорте, вместо фотокарточки Татьяны Павловны, нужно было поместить мою фотокарточку. К счастью, такая операция облегчалась тем, что паспорт по краям обгорел и был залит водой при гашении пожара, бывшего в квартире Глаголевых. Печать на нем была неясная и расплывчатая. Операция с заменой фотографии удалась.... В селе у знакомых крестьян я проживала под именем Глаголевой 8 месяцев.
....мое пребывание в с. Злодиевка было недолгим. Местные сельские власти стали поглядывать на меня с некоторым подозрением. Дело в том, что стали появляться партизаны и поэтому все «чужие» стали казаться подозрительными. Кончилось тем, что меня вызвали в сельуправу для установления личности. Кое-как выпутавшись из этой беды, я поспешно бежала в Киев. Поздно вечером я пришла к Глаголевым. С тех пор я и, несколько позже, моя 10-летняя дочь Ира поселились в семье священника Глаголева как родственницы. В течение двух лет мы никуда от них не уходили и всюду странствовали вместе с ними.... Кроме меня с дочерью, Глаголевы помогли еще нескольким евреям....
«Черная Книга», издательство «Тарбут», Иерусалим, 2002 г., стр. 328 - 333.
