Моя семья до войны проживала по адресу: Могилевский район, д.Буйничи. Вскоре после начала оккупации в семье появилась Рысина Анна Григорьевна, которая осталась жить в нашей семье, как ее полноправный член, вплоть до освобождения. До войны мать, отец и тетя Аня (Рысина) были хорошо знакомы, поскольку вместе учились в Горецкой сельхозакадемии (г.Горки, Могилевской области). Отец во время войны находился в рядах Красной Армии.
Началась оккупация с ее нечеловеческими условиями существования, когда каждый последующий день мог оказаться последним днем жизни. Надо было найти способы выживания и спасения. Где-то нам помог случай, где-то Бог и мы всей семьей вместе с тетей Аней были спасены и остались живы. Поначалу в паспорте тети Ани мать умело исправила “еврейка” на “татарка”, и тетя Аня на учете в комендатуре стала татаркой, к чему местные оккупационные власти привыкли. Затем мне и сестре пришлось осваивать различные линии поведения в зависимости от обстановки. Если это была обычная ситуация, то мама называлась мамой, а тетя Аня тетей. Но если случалась облава и в дом являлись жандармы, то тетя Аня становилась мамой (так мы ее в подобных случаях называли). Если поступала информация об облаве, тетя Аня успевала намазать лицо сажей, сделать еще какой-то макияж, чтобы изменить свою внешность. Хуже было, когда жандармы врывались внезапно. Следовал вопрос тете Ане: “Твои дети (а у нас была чисто арийская внешность) на тебя не похожи”. Далее в игру включались мы и судя по конечному рузультату эта игра у нас получалась. Остается загадкой как все-таки так долго никто не замечал несоответствие между чисто еврейской фамилией Рысина и национальностью "татарка". Можно предположить, что обращали внимание только на фотографию и графу национальность. Один полицай (не свой) обратил все-таки внимание на это несоответствие и написал донос в гестапо, в котором сообщал, что он твердо убежден что Ольга (моя мать) жидовка, то есть все перепутал. Гестапо тоже любило иногда поиграть в объективность расследования, оно опросило жителей деревни, но никто мать не выдал и ее освободили.
Следует отметить, что по различным доносам мать трижды побывала в гестапо, и мы с тетей Аней ждали самого худшего. Что нам помогло? Свои ли стены, Бог или люди.... В третий раз мать вернули из гестапо за взятку (поросенка). Так мы жили и выживали одной семьей. От тети Ани мне плеткой доставалось довольно часто, чего мать никогда не делала. Позже я осознал, что это была жестокая, но очень нужная легенда, чтобы отвести от тети Ани всякие подозрения и создать твердое убеждение, что мы одна семья. В округе было много немцев и следовало быть очень осторожными...
Голод также объединял нашу семью. Мы с сестрой собирали крапиву, лебеду, щавель и еще что-то (не помню точно). Однажды мама с тетей решились на очень опасный шаг: послали меня в сад воровать. Довольно быстро я попался в лапы немца-охранника. Он меня не расстрелял, хотя по немецким оккупационным законам за воровство следовал расстрел на месте, а отвел в комендатуру, где ягоды у меня отобрали, самого избили, затем вызвали мать и отдали меня ей, но уже без ягод.
Самый страшный случай был когда внезапно налетели каратели. Деревня вымерла. Они носились на мотоциклах и постоянно газовали. Это жуткое зрелище очень хорошо показано в фильме Элена Климова о трагедии Хатыни. Один из карателей, невероятно злой, все время допытывался у нас сестренкой, где мать. Мы находились в самом центре этого кошмара и не знали кого же называть матерью в этой ситуации. Внезапно появилась мать. Каратель ударил ее сапогом в грудь. Больше я ничего не помню. Видимо я потерял сознание. Позже я узнал, что в этот день погибло много жителей нашей деревни и сгорело много домов, но наша семья выжила.
Эту тему я, как прямой свидетель этой войны, могу продолжать бесконечно. Для нашего поколения эта война не закончилась , ее отголоски дают о себе знать и поныне.
Когда отец вернулся с фронта, он эту акцию мамы не одобрил, непростые отношения между мной и отцом, сложившиеся на этой почве, продолжались всю жизнь вплоть до его кончины. В этой сложной психологической драме моих родителей я всегда был на стороне матери и горжусь ее мужеством и мудростью, которая позволила ей в экстремальных условиях сохранить четыре жизни: свою, мою, сестры и тети Ани (Рысиной)....
