«Жаль, что я не могу быть с тобой сейчас, и еще больше я сожалею, что ты снова отправляешься в большой мир без меня».
Яков Шварц, член молодежной сионистской организации "Ха-Шомер ха-Цаир" («Юный страж») из города Сосновец (Польша), написал свое последнее письмо сестре Рахель. Яков уехал в командировку во Львов, по поручению своей организации, и его следы исчезли.
Аарон Шварц, его жена Альта, урожденная Зильберберг и их шестеро детей: Яков (род. в 1917), Менахем, Люба-Шпринца, Рахель, Абрамке и Мотке проживали в местечке Сосновец. Жили в нужде, отец с трудом зарабатывал на пропитание, соблюдали религиозные традиции.
После начала войны члены семьи разъехались. Менахем, находившийся в кибуце "Ха-Шомер ха-Цаир" в Радоме, бежал в Вильнюс вместе со своими друзьями по кибуцу. Яков хотел мобилизоваться в польскую армию и остался дома в ожидании повестки. Другие члены семьи покинули Сосновец, блуждали с места на место и, в конце концов, вынуждены были возвратиться домой. Вскоре Яков уехал во Львов, хотя его конечной целью была Россия. Люба и Рахель переехали в Вильнюс, где они воссоединились со своим братом Менахемом. В 1941 году Рахель удалось получить сертификат на репатриацию в Эрец Исраэль (подмандатная Палестина). Она репатриировалась в Эрец Исраэль, сохранив в своем чемодане семейные фотографии и связки писем. Рахель поселилась в кибуце Эйн ха-Шофет.
Ее сестра Люба-Шпринца осталась в Вильнюсе, ей удалось присоединиться к партизанам. Она выжила и также репатриировалась в Израиль.
Брат Менахем пережил войну и репатриировался в Израиль на борту корабля «Эксодус». Остальные члены семьи, которые остались в Польше: родители Аарон и Альта, братья Яков, Абрамек и Мотек погибли.
Моя любимая Рохче [Рахель]!
Как говорят японцы, последний по счету, но не по важности, я имею в виду тебя, моя дорогая. Я смотрю на твою фотографию и не узнаю тебя. Я читаю твои письма и чувствую, что их пишет другой человек, взрослый и серьезный, не маленькая Рахель, маленькая девочка, которую я оставил дома. В каждом слове твоих писем чувствуется серьезность твоего отношения, в каждом твоем замечании видно, насколько ты повзрослела. Я действительно горжусь тобой и твоей самостоятельностью.
Я не знаю, по дороге ли ты уже в Эрец Исраэль или в скором будущем, но мне жаль, что я не могу позвонить тебе по телефону из маленькой деревни, где я живу, и я не могу доехать до Станиславова, чтобы позвонить вам. Всегда будь сильной, и ты сама знаешь, что сказать Нехе.
(Неха Фергрихт, член "Ха-Шомер ха-Цаир" в Сосновице и друг Любы-Шпринцы. Она репатриировалась в Эрец Исраэль в начале 1939 года и стала образцом подражания для членов "Ха-Шомер ха-Цаир").
Жаль, что я не могу быть рядом с тобой сейчас, и еще больше жаль мне, что снова ты отправляешься в большой мир без меня. Подождала бы меня, и вместе мы бы справились. Ты, наверное, смеешься надо мной и говоришь: «Никто не даст собаке колбасу стеречь». Я даже думать не хочу о том, что твои планы пошатнутся. Я знаю, что это будет настоящим ударом. Но помни, что даже если это произойдет, ты должна принять эту ситуацию стойко. В конце концов, ты знаешь, что эта война, бушующая в мире, перемешала планы многих людей.
Тебе когда-нибудь приходило в голову, что так скоро ты будешь в строящейся Эрец Исраэль? Я не встречал твоих друзей: Геню Готфрида, Аарона Владимирского, Моше Бери и [имя неизвестно] Класнера. Моше очень далеко [Сибирь] и сильно страдает от холода. До сих пор вам повезло.
Будь здорова и не забывай часто писать.
Крепко тебя целую,
Твой, Яков
